Есть фашисты в италии. Основные черты итальянского фашизма
Фашизм представляет собой социально политическое движение, которое было распространенно в некоторых европейских странах в первой половине XX века.
Сущность фашизма
Фашизм своеобразная форма тоталитаризма, основой которой является расовая нетерпимость, неоспоримая авторитетность вождя, тотальный террор, ксенофобия по отношению к «чужим» национальным группам, существование единственной массовой тоталитарной партии, при помощи которой поддерживается идеология режима.
В истории мировой политики фашизм стал настоящим феноменом, его зарождение и распространение не поддается никакому логическому объяснению. Ценности фашизма представляют собой абсолютнейший антипод всем существующим нормам демократии.
Следует отметить, что зарождение фашизма не носило стихийный характер. Мотивы такого режима впитывались не одним немецким поколением. Существенную лепту в образования фашизма внесли культурные деятели XIX века О. Шпенглер, Ф. Ницше, Г. Гегель, И. Фихте.
Одни из них были одухотворены идеей поиска сверхчеловека , другие пытались воссоздать величие Римской империи в Германии. Философы и писатели фактически создали благоприятную почву для фашизма и подготовили к этому нацию.
Фашизм в Италии
Колыбелью фашистского режима заслуженно считается Италия. Причиной зарождения подобного течения, которое со временем переросло в форму государственной власти, стали результаты Первой Мировой войны.
Первично выступая на стороне Тройственного союза, после перелома в военных действиях, Италия перешла на сторону Антанты, однако полноценным победителем не считалась и была ущемлена в правах на репарации. Метания итальянцев на фронте вызывали насмешку со стороны, как членов Антанты, так и Тройственного союза.
Национальная гордость жителей Италии была задета и как нельзя вовремя, реабилитировать ее поспешил Б. Муссолини со своей организацией «Союз борьбы». Лидер итальянского фашизма не преследовал цели поработить народы, внушая итальянцам об их превосходстве, он желал воссоздать Римскую Империю.
В октябре 1922 года Б. Муссолини со своей армией захватил власть в Италии, а спустя два года официально закрепил ее путем абсолютной победы на выборах. Итальянский фашизм представлял собой синтез идей марксизма ленинизма о равности классов, и позиций И. Фихте о превосходстве наций, поэтому носил более либеральный характер по сравнению с немецким фашизмом.
Фашизм в Германии
Для Германии было характерным одно из ответвлений фашизма нацизм. Если в Италии фашистское движение образовалось, то в Германии достигло своего рассвета.
Немецкие фашисты руководились принципами превосходства арийской нации и необходимости поработить или физически уничтожить представителей других этносов, которые, по мнению немцев, значительно отставали в своем развитии. Основной миссией немецких фашистов, во главе с фюрером Адольфом Гитлером, было установление мирового господства и «нового порядка» в мире.
Обязанности выплачивать репарации победителям Первой Мировой войны значительно подорвали государственный бюджет Германии, жители государства жили в постоянной нищете не имея никакой социальной защиты. Это стало причиной того, что программа фашистов была весьма одобрительно принята народом.
В течение нескольких лет после победы Гитлера на выборах, нацизм обрел небывалую популярность среди населения. Идеология фашизма была поддержана молодежью, представители которой со временем будут фанатически применять ее на практике на фронтах Второй Мировой войны.
(VI-VIII вв.)
Этимологически «фашизм» происходит от итальянского «fascio» (лиги), а также от латинского «фасция» (пучок) - это древний символ римской администрации. Бенито Муссолини, ведомый идеей восстановления Римской империи, избрал после Первой мировой войны фасции символом своей партии, откуда и появилось её название - фашистская. Муссолини принял римскую фасцию , как символ фашистской партии, в 1919 году при создании «fasci di combattimento» (Союза борьбы) . Истории прихода фашистов к власти была посвящена Выставка фашистской революции .
В политической науке итальянский фашизм означает синкретическую модель правительства, из которой получены и другие разновидности фашизма - но они не имеют общих культурных и идеологических принципов. В XX веке авторитарно-националистические движения появлялись по всему миру: нацизм в Германии под руководством Гитлера , перонизм в Аргентине под командованием генерала Перона , фалангизм в Испании под главенством Франко , «Железная гвардия » в Румынии , интегрализм в Бразилии , «Аксьон франсез » и «Огненные кресты » во Франции , «Скрещённые стрелы » в Венгрии , австрофашизм Энгельберта Дольфуса в Австрии , этатизм Сёва в Японии , рексизм в Бельгии , усташи в Хорватии , «Национальный союз » в Португалии и многие другие.
До Второй мировой войны фашисты считали, что они имеют общие философские принципы: национальный лидер, однопартийная система , социальный дарвинизм , элитаризм , экспансионизм . Но каждое правительство придерживалось дискретного национального фашизма, например: португальское клерикально -корпоративное Новое государство под руководством Салазара ; испанский союз между фалангистами, канцелярскими фашистами во главе с Франко. В 1945 году большинство фашистских правительств отмежевалось от нацизма, чтобы разнообразие их национальных фашистских идей не было приравнено к гитлеровской модели национал-социализма .
Предпосылки
История
В 1919 году начались столкновения между фашистами и социалистами. 15 апреля 1919 года в Милане многотысячная колонна социалистов направилась к редакции фашистской газеты «Пополо», скандируя угрожающие лозунги. Фашисты, вооруженные дубинками и пистолетами, напали на социалистов и рассеяли их, а потом подожгли редакцию газеты социалистов «Аванти ».
В октябре 1920 года военный министр Бономи рекомендовал демобилизованным офицерам вступать в фашистские отряды «чернорубашечников» в качестве руководителей их боевого состава. В 1921 году «Союз борьбы» был преобразован в Национальную фашистскую партию . Согласно данным на конец 1921 г., по всей территории Италии фашизм финансировали на 71,8% промышленные и финансовые общества, на 8,5 - институты кредита и страхования, на 19,7% - частные лица .
К концу 1921 года в партии Муссолини состояло уже около 250 000 человек. В 1922 году фашисты практиковали захваты уже целых городов - Тревизо , Равенны , Феррары и других. Несколько сотен вооруженных чернорубашечников входили в город, громили помещения комитетов коммунистов и социалистов, нападали на квартиры рабочих активистов, общественные здания, государственные учреждения, редакции газет. Сопротивлявшихся они избивали и пытали. Широко применялся такой метод издевательства, как насильственное кормление жертвы касторкой .
В октябре 1922 года Муссолини потребовал от короля Италии включить фашистов в правительство страны, угрожая захватом власти. 28 октября несколько колонн фашистов начали поход на Рим . Они захватили несколько городов, склады с оружием, устраивали погромы. Армия в отдельных случаях оказывала вооруженное сопротивление, но многие командиры воинских частей симпатизировали фашистам. Король Виктор Эммануил III обсуждал план объявления чрезвычайного положения, но затем принял решение удовлетворить требования Муссолини.
Муссолини стал одновременно премьер-министром, министром внутренних дел и министром иностранных дел. В правительстве Муссолини было 3 фашиста, 3 демократа-республиканца, 2 католика, 1 националист и 1 либерал .
Сразу после прихода фашистов к власти был закон об амнистии по политическим преступлениям, который освобождал от ответственности фашистов за ранее совершенные ими преступления. Затем был принят закон о предоставлении Муссолини чрезвычайных полномочий. В декабре 1922 года был издан декрет о включении фашистской милиции в состав армии. 30 декабря Муссолини приказал арестовать всех членов исполнительного комитета коммунистической партии, за исключением двух коммунистов-депутатов парламента.
В мае-июне 1924 г. депутат-социалист Джакомо Маттеотти дважды выступал в парламенте с речью, о массовых фальсификациях в ходе прошедших выборов. Он собирался разоблачить и финансовые махинации, в которых были замешаны руководители фашистской партии. 10 июня в центре города Маттеотти был схвачен фашистскими боевиками, ранен, вывезен за город и убит. Его обезглавленное тело было обнаружено только в августе.
Следствие установило, что в похищении Маттеотти замешаны главный редактор фашистской газеты, заместитель министра внутренних дел и некоторые другие руководители фашистской партии .
После убийства Маттеотти, вызвавшего волну возмущения по всей стране, социалисты, демократы, республиканцы, «пополари» в знак протеста ушли из парламента и создали комитет фракций оппозиции - «Авентинский блок » (по аналогии с римскими плебеями, выступившими против патрициев в 451 до н. э. и удалившимися на Авентинский холм). «Авентинский блок» потребовал от короля в качестве условия своего возвращения в парламент роспуска фашистской милиции и отставки Муссолини. Муссолини обратился к королю с просьбой об отставке, но получил отказ и остался главой правительства.
После прихода к власти фашисты объявили войну сицилийской мафии на полное уничтожение. В 1924 году на Сицилию был отправлен Чезаре Мори , получивший за свои действия по наведению порядка на острове прозвище «Железный префект». Сотни сицилийцев арестовывались полицией и чернорубашечниками по малейшему подозрению в причастности к мафии. Их держали в тюрьмах, выбивая признательные показания в причастности к мафии и требовали выдать членов мафии. Брались в заложники их родственники, вплоть до женщин и детей. Часто блокировались целые сицилийские деревни и города, если были подозрения, что их жители как-то связаны с мафией, после чего проходили жестокие облавы дом за домом. Сицилийская мафия была практически нейтрализована, многие её члены бежали из страны, большая часть была посажена в тюрьмы.
В 1925 году были запрещены сначала газеты и собрания оппозиционных партий, а позже и сами оппозиционные партии. Было создано министерство по делам печати и пропаганды, возглавлять газеты было разрешено только членам фашистского профсоюза, объединяющего журналистов - членов партии. Была распущена палата депутатов, была проведена чистка чиновничества от лиц, не входящих в фашистскую партию.
В декабре 1925 года был принят закон «Об обязанностях и прерогативах главы правительства», по которому глава правительства мог ограничивать по некоторым вопросам деятельность депутатов парламента, так, например, без согласия правительства ни один вопрос не мог быть включен в повестку дня парламента. В 1926 году был принят закон «О праве исполнительной власти издавать юридические нормы». Глава правительства получил право по «уполномочию закона» и «в исключительных случаях» издавать постановления, имеющие силу закона.
В 1926 году после неудачного покушения на Муссолини, вступили в силу чрезвычайные законы: распускались все «антинациональные» партии, для рассмотрения политических дел создавался Особый трибунал . В конце 1926 году фашистская партийная спецслужба ОВРА становится органом политической безопасности Королевства Италия. С 1927 года она вводится в аппарат государственной полиции Королевства Италия и напрямую подчиняется её главе Артуро Боккини .
Законом от 3 апреля 1926 была учреждена Opera Nazionale Balilla (ONB) , которая официально была предназначена «физического, духовного и нравственного воспитания молодёжи». В действительности ONB использовалась не только для физического и духовного, но и начального военного, профессионального и технического образования. Реальной задачей ONB было формирование «фашистов завтрашнего дня». В ONB принимались дети в возрасте от 8 до 18 лет, разделенные на две возрастные группы: младшая - «Балилла» и старшая - Авангардисты (итал.) русск. .
В 1927 году в Италии были распущены все молодёжные организации нефашистской ориентации, в том числе итальянская организация скаутов (итал.) русск. , Ассоциация юных пионеров Италии (итал.) русск. (АРПИ), и другие.
В 1928 году руководящий орган фашистской партии (Большой фашистский совет) стал одним из высших органов в государстве, все партии кроме фашистской официально были запрещены, к выборам допускались только кандидаты, одобренные Большим фашистским советом.
Закон, именуемый «Хартией труда», запрещал все нефашистские профсоюзы, и создавал вместо них корпорации, в которые входили не только рабочие, но и предприниматели. К 1932 году в Италии насчитывалось 22 корпорации по отраслям экономики.
С 1933 года в Италии каждый ребёнок при поступлении в начальную школу был обязан вступить в организацию «Детей волчицы », а с 1936 года детей стали записывать в эту организацию сразу с момента рождения. К 1937 году, после первых военных неудач Муссолини принял решение реорганизовать работу с молодёжью, для чего 29 октября 1937 была создана новая молодёжная организация - Итальянская ликторская молодёжь (GIL), ставшая преемником ONB.
Фашисты объявили своей целью не просто восстановление страны, но и завоевания новых колоний с дальнейшим провозглашением Новой Римской (Итальянской) империи. Уже в 1920-е годы между Италией и её соседями: Югославией и Грецией возникли напряжённые отношения из-за территориальных споров. В 1923 г. итальянские войска временно оккупировали греческий остров Корфу из-за убийства итальянского генерала и офицеров на греческой территории.
В 1930-е годы Италия стала проводить ещё более агрессивную внешнюю политику. Теперь уже захват Эфиопии становится делом национальной чести, дабы смыть позор поражения 40-летней давности. 3 октября 1935 года она вторгается в Эфиопию и к маю 1936 года захватывает её . В 1936 году была провозглашена Итальянская империя . Был выдвинут проект «Большой Италии », Средиземное море было объявлено зоной интересов Империи и провозглашается «Нашим морем» (лат. Mare Nostrum ), поскольку, эта территория когда-то была в составе Римской Империи . Акт необоснованной агрессии и укрепления Италии как влиятельной региональной державы вызвал недовольство у западных держав и Лиги Наций .
Основные процессы итальянской экономической жизни в 1930-х годах были связаны с «битвой за автаркию ». Предпосылкой этого этого послужило применение экономических санкций против Италии во время итало-абиссинской войны . По замыслу фашистских руководителей, политика автаркии должна была осуществляться путем выработки у итальянцев «автаркического духа», перестройки промышленности, направленной на достижение экономической независимости через сокращение импорта и увеличения экспорта. Важнейшим в этой политике был созданный в 1933 году (англ.) русск. (ИРИ), которому была поручена реорганизация металлургической и машиностроительной промышленности путем финансирования предприятий этой отрасли. Он также участвовал в производстве синтетического каучука и целлюлозы, руководил транспортными компаниями и постройкой сети гостиниц. Наряду с ИРИ и его филиалами начали возникать другие государственные и полугосударственные объединения - к 1939 году их насчитывалось около 30 .
В период между 1934 и 1946 гг. парламентские выборы в Италии не проводились. В январе 1939 года нижняя палата парламента была заменена Палатой фасций и корпораций , в которой заседали «национальные советники» (Consiglieri Nazionali), а не депутаты. Советники палаты не представляли избирательные округа, а представляли различные отрасли культуры, торговли и промышленности Италии, что было воплощением идеи фашизма о корпоративном государстве .
Ухудшение отношений с западными державами толкало Италию на сближение с Германией . В январе 1936 года Муссолини даёт принципиальное согласие на аннексию немцами Австрии при условии их отказа от экспансии на Адриатике .
7 апреля 1939 года Италия оккупирует Королевство Албания , где устанавливается итальянский протекторат . В дальнейшем территория Албании служит для Италии плацдармом для нападения на Югославию и Грецию.
Объявив войну Франции и Великобритании , Италия в 1940 году вступила во Вторую мировую войну . Вопреки надеждам Муссолини война закончилась тяжёлым поражением Италии. Лишившись в ходе Североафриканской кампании своих колоний в Африке , потерпев неудачу на Восточном фронте, где итальянские экспедиционные войска были разгромлены, Италия капитулировала после начала
Итальянский фашизм
Фашизм зародился в Италии и творцом его является гениальный вождь фашистской партии и глава Итальянского правительства Бенито Муссолини.
До XX века сохраняла Италия в себе какую-то внутреннюю нестройность. Ни в одном своем социальном слое не могла она найти прочной опоры своей слагающейся государственности. Ее интеллигенция никогда не играла той руководящей, организующей, деловой роли, которая выпадает на долю образованного слоя в Англии, Франции, Германии. Итальянская буржуазия, со своей стороны, проявляла и социальную, и моральную неподготовленность стать действительным ферментом государственного порядка. Итальянский капитализм - явление новое. Ни специфической банковской атмосферы, ни урбанизированного рабочего класса, ни резкого разделения населения на обособленные социальные группы не наблюдалось в Италии до начала нынешнего века. Бедное и многочисленное чиновничество. Вечно нуждающееся, недостаточно образованное и не слишком сознательное офицерство. Аристократия, оскудевшая в качестве государственной силы, политически сошедшая на нет. Церковь, традиционно обиженная на государство и потому не склонная ни в чем ему помогать. Крестьянство расслаивалось социально и географически: мелкие собственники, фермеры и арендаторы-исполовники, наемные батраки и поденщики. Такова картина "командующих классов" в Италии XIX века.10
Политических партий в англо-саксонском смысле этого понятия в Италии не было до образования социалистической (1893) и католической народной (1919) партий.
После объявления войны и присоединения к Антанте страна пережила подъем горячего национального движения, порыв "священного единения". Однако, социалистическая партия в проблеме войны стояла на позиции нейтралитета. На почве различного понимания этой проблемы и произошел разрыв Муссолини с социалистической партией. "По окончании войны в 1919 году, социализм, как доктрина, был мертв"12 говорил он.
В 1915 году Муссолини основывает "Союз революционных действий" ("Fascio d"azione rivoluzionari"). В 1919 году союз ветеранов войны - "Союз борьбы" ("Fascio di combattimento"). Из этих двух союзов возникла затем фашистская партия, называвшаяся с 1921 года Национальной фашистской партией (НФП, Раrtito Nazionale Fascista).
Идеология и военизированный внешний облик нового движения привлекали, наряду с националистами и бывшими социалистами, главным образом участников войны и молодых людей, видевших в этом необычном движении, столь решительно отвергавшем все прежние партии и намеревавшемся их заменить, единственную еще неиспытанную политическую силу, от которой они ожидали радикального решения не только национальных, но и своих личных проблем13. Еще действеннее, чем программа фашистов, была их политическая тактика, по существу продолжавшая мировую войну гражданской войной. Начиная с борьбы со словенскими меньшинствами, разрушением зданий и организаций, фашисты вскоре перешли к открытому террору, избиениям, пыткам и убийствам политических противников. "Именно в эти годы фашистская мысль вооружается, заостряется и формируется."
Фашизм 1919 года выступает с кричащими национально-революционными лозунгами. Муссолини старается подчеркнуть, что по-прежнему он, совмещает в себе националиста и революционера-республиканца. Он выражает волю и чувства фронтовиков. Сами фашисты еще не вполне нашли себя. Их предвыборная программа 1919 года содержала в себе более или менее обычные демократические требования, радикализм которых выглядывал достаточно банально. Пропорциональные выборы, женский вотум, понижение возрастного ценза, упразднение Сената, созыв Учредительного Собрания для решения вопроса о форме государственного строя, восьмичасовой рабочий день, социальное страхование, рабочий контроль, замена постоянной армии национальной милицией, конфискация военной сверхприбыли, усиленное обложение капитала, прогрессивный налог на наследства, экспроприация церковных имуществ.
По мере развития борьбы за власть и усиления фашизма антидемократическая его направленность становится все более очевидной. Фашизм бросает либеральные теории в корзину. "По отношению к либеральным доктринам фашизм находится в безусловной оппозиции, как в области политики, так и экономики."
Фашизм отвергает формальную демократию, как устаревшую политическую форму плутократической эпохи. Он говорит о государстве труда. Он сходится с большевизмом в стремительном отрицании свободы, как самоцели, и в утверждении первенства государства над бунтующим индивидом. Он подражает большевизму в организационных методах в строительстве партийной диктатуры. Но если большевизм, следуя за Марксом, создает классовое государство, единовластие пролетариата, как переходную стадию на пути к социализму, - то Муссолини хочет сделать партийное государство воплощением и стражем свей нации. Фашизм в то же время отрицает как большевистский путь классовой революции, так и старомодные реформистские рецепты эволюционного прогресса в рамках формального демократизма. Он хочет вступить на некий третий путь. Вместо классовой борьбы - социальная солидарность. Вместо принципов свободы и равенства - идея иерархии.
"Изменяются предпосылки фашизма - эволюционирует и фашизм, эволюционирует и Муссолини. Чутьем политика он безошибочно учитывает, что только величайшая гибкость может сохранить и спасти движение. Не прояви гибкости и приспособляемости фашистская верхушка - фашизм увял бы и погиб от худосочия, отцвел бы, не успев расцвести. "16
Муссолини всегда был республиканцем. И социалистом, и интервенционистом, и фашистом он исповедовал и проповедовал республиканский образ правления в Италии. Со временем перед ним вплотную стал вопрос о монархии. Он понимал, что борьба с королем осложнит позиции фашизма, пожалуй, даже внесет раскол в его ряды. Понимая это, он меняет свой республиканский образ мышления. Теперь он говорит, что кроме монархии у Италии в настоящее время есть другие более насущные и сильные враги, что монархия в Италии не очень монархична, и т.п. В результате фашизм отрекся от своего республиканского прошлого.
Интересно также проследить эволюцию отношений фашизма и Муссолини к религии католической церкви: она очень характерна, эта эволюция, очень показательна для фашизма. Фашизм 1919 года не скрывает своих антирелигиозных настроений. Но по мере роста своих дружин и притока новых рекрутов, по мере своего политического усиления, фашизм принужден был и в этом вопросе отречься от своего прошлого. И вот, во имя основной своей политической цели, во имя своей национальной идеологии, фашизм в корне пересматривает свою позицию в области религиозно-церковных вопросов. Новая точка зрения слагалась сама собой. Католицизм - одно из величайших проявлений миродержавной римской идеи, одна из жизненных функций итальянского патриотизма. Следует помнить, что сам Христос исторически принадлежал к римской системе государственности, а Павел был римским гражданином. Равным образом нельзя, будучи итальянским патриотом, отметать Ватикан. "Фашизм концепция религиозная. В фашистском государстве религия рассматривается, как одно из наиболее глубоких проявлений духа, поэтому она не только почитается, но пользуется защитой и покровительством".
Поучительным проявлением идейно-политической трансформации фашизма за первые годы его существования должна быть также признана эволюция его отношений с итальянским национализмом. Интересно наблюдать, как происходит постепенное сближение обоих партий и как, в конце концов, националисты растворяются в фашизме. Но было бы ошибочно отсюда сделать вывод, что национализм пришел к фашизму. Вернее, напротив, фашизм идеологически подошел к националистическому символу веры. Фашистская программа 1919 года не имела, разумеется, ничего общего с политической доктриной националистов. Но даже еще и в 1921 году Горголини настойчиво возражал против отождествления фашизма с национализмом: национализм исключительно связан с нацией, а ценности фашизма общечеловечны; национализм за монархию, в то время как фашизм, относясь к монархии с уважением, все же тяготеет к республике; национализм империалистичен, а фашизм отстаивает торговый экспансивизм. Однако, мало-помалу, различия стирались. Общий враг - социалисты - объединяли фашизм и национализм в общей борьбе. Националисты ценили действенность черных когорт и радостно созерцали свои любимые идеи - крепкое государство, сильная власть, культурно национальный традиционализм - воплощающимися в широкие народные массы. В конце-концов, фашизм фатально вступил на националистические рельсы, стал национал-фашизмом.
Так совершалась идейно-политическая эволюция фашистского движения: из республиканского оно становилось монархическим, из атеистического и свободомыслящего - преданным религии и верным церкви, из революционного и радикально-демократического - консервативным и принципиально иерархичным.
Фашизм пришел к власти без определенной, конкретно выработанной программы, но с твердой решимостью излечить страну и с очень благоприятными политическими возможностями. Фашизм принялся проводить в жизнь многое из того, то было намечено предыдущими правительствами, бессильными осуществить свои собственные планы.
Осенью 1919 фашисты были не прочь настаивать на переходе фабрик в руки рабочих, и открыто требовали передачи железных дорог пролетарским организациям. К началу 1921 Муссолини поет новую песнь, что всякое государственное предприятие есть экономическая беда. Хозяйствующее, монополистическое государство подобно банкроту и развалине. Мы - за возвращение государства к присущим ему функциям, именно политико-юридическим. Укрепление политического государства, всесторонняя демобилизация экономического. Политике национализаций и монополий приходит конец. В аграрных отношениях тоже культивируется начало свободы, прекращаются сразу субсидии кооперативам и прочим общественным организациям, жившим за счет государства. Общая налоговая политика правительства диаметрально противоположна фашистским требованиям 1919 года: она переносит центр тяжести с прямых налогов на косвенные, а прямые налоги из прогрессивных превращает в пропорциональные. Власть откровенно призывает граждан копить и обогащаться.
Фашизм, как партия массы, привлекал сторонников в различных кругах населения. Средние классы, вступая в союз с буржуазией и даже аграриями, стремились в то же время установить положительную связь и с рабочими. Лидеры фашизма неустанно подчеркивали свои симпатии к пролетариату и развивали большую энергию в деле создания фашистских профессиональных союзов (синдикатов). К 1924 году уже до двух миллионов рабочих вольно или невольно входило в эти объединения. Вскоре международная рабочая конференция в Женеве признала фашистские профсоюзы в Италии. Нужно приобщить рабочих к национальной государственности - вот основная идея фашистской рабочей политики.
Основное положение фашистской доктрины это учение о государстве, его сущности, задачах и целях. Для фашизма государство представляется абсолютом, по сравнению с которым индивиды и группы только "относительное". Индивиды и группы "мыслимы" только в государстве. Формально-юридически фашистское государство опирается на самозаконную волю монарха, а реально-политически оно есть неограниченная власть фашистской партии, персональная диктатура ее вождя.
Фашизм полностью перенял у Ленина идею партийной диктатуры и централистский организационный принцип внутрипартийного строения. Государство - это партия. Партия - это вождь, "дуче". Правящая партия - органический отбор, а не механические выборы, "элита", а не "народное представительство". Правление государством должно осуществляться через элиту для народа, а не через народ против элиты: долой количество, - дорогу качеству! "Не нация создает государство,… Наоборот, государство создает нацию, давая волю, а, следовательно, эффективное существование народу, сознающему собственное моральное единство."
9 ноября 1926 года был издан "закон о защите государства", по которому были распущены все партии, кроме фашистской, запрещены все оппозиционные газеты и учреждены специальные суды для политических противников режима.
В начале 1928 года был установлен новый избирательный закон, по которому "большой фашистский совет" составлял перед выборами единый список кандидатов, а избиратели могли только принять или отвергнуть его в целом. Таким образом, парламентская система в Италии была окончательно заменена диктатурой. Постепенно правительство фашизируется, становится однородно партийным.
Характеристика фашизма была бы неполна без обрисовки его внешне-политического облика, его международной политики. Первоначально Муссолини выступает с откровенной апологией экспансии. "Как у индивидуумов, так и среди народов один империализм отличается от другого, прежде всего средствами своего действия. Империализм отнюдь не должен быть, вопреки распространенному мнению, непременно аристократическим и милитаристским, - он может быть также демократичным, мирным экономическим, духовным". Выступления фашистского вождя вплоть до самого захвата власти сплошь заполнялись притязательными националистскими лозунгами. Однако, став премьер министром, Муссолини круто меняет стиль. Власть обязывает. Что подходило главарю лихих революционных шаек, то не к лицу полновластному премьеру. Стиснутый, затрудненный в действиях жестокими условиями наличной международной обстановки, Муссолини принужден соблюдать строжайшую осмотрительность. Но меньше всего согласен он реально порвать с программой национального расширения. Она - высшая заповедь для него, центр и острие фашистского энтузиазма: "либо Италия взлетит на воздух, либо она будет великой". "Нам нужен воздух, чтобы дышать, земля для расширения, уголь и нефть для наших машин, горизонты и флот для героизма и поэзии. Наша раса обнаруживает ныне столько физической мощи, что ее право на распространение по всему миру так же неоспоримо, как право бурных потоков вливаться в море". В этих словах одного из руководящих фашистских органов "Имперо" - краткое, но ясное изложение основ нынешней итальянской внешней политики."
23 марта 1919 года Муссолини основал движение, которому спустя два года предстояло стать фашистской партией. Слово «фашист» к тому времени уже использовалось несколькими группами, но через свою газету ему постепенно ужалось установить на него исключительное право. 23 марта в зале на Пьяцца Сан Сеполькро, предоставленном миланскими бизнесменами, состоялся митинг. Все присутствовавшие на нем впоследствии стали называться «сансеполькристами». По словам Муссолини, там было всего около пятидесяти человек. Но в последующие годы, когда титул «сансеполькриста» автоматически стал обозначать человека с более высокой зарплатой, в этот список умудрились втиснуться сотни людей, не имевших к тем событиям ни малейшего отношения.
Муссолини надеялся на более внушительное собрание, чтобы положить начало движению, которое, как он надеялся, поставит своей целью вытеснить парламентарный режим. Но этот митинг лишь вскользь был отмечен национальной прессой, да и в самом деле, трудно было отнестись серьезно к разношерстному сборищу футуристов, анархистов, коммунистов, синдикалистов, республиканцев, католиков, националистов и либералов всех мастей. Лишь немногие из присутствовавших имели какое-то представление о том, каковы цели этого движения. «Пополо д"Италия» предсказывала, что программа будет принята единодушно, но, явившись в Сан-Сеполькро, Муссолини заявил, что у него нет никакой программы. Страстно желая организовать общее движение, он в то же время хотел оставить открытыми пути для альтернативного развития. Однако между мартом и июнем постепенно выявились некоторые политические контуры, которые наводили на мысль, что футуристы, окружавшие Маринетти, составляли преобладающее большинство в миланском «фашио».
Выдвинутые миланской группой идеи имели весьма отдаленное отношение к политической философии Муссолини. Эти ранние фашисты были решительными антиклерикалами и требовали конфискации церковной собственности; они также склонялись к отмене монархии; выступали против любого вида диктатуры или деспотической власти и требовали независимости суда. «Мы, кроме всего прочего, сторонники доктрины свободы воли, – писал Муссолини, – для всех, даже для наших врагов». Он говорил, что сделает все возможное, чтобы предотвратить установление цензуры и сохранить свободу мысли и слова, потому что это и есть «высшее выражение человеческой цивилизации».
Доктрина свободной воли, по мнению Муссолини, была чертой, отличавшей фашизм от социализма, хотя в остальном первая фашистская программа намечала почти такое же радикальное изменение общества, как и то, что предлагали социалисты. Она призывала отдать «крестьянам – землю, рабочим – представительство в управлении промышленностью», установить прогрессивный налог на капитал, провести экспроприацию земли и фабрик, повысить налоги на наследование и конфисковать чрезмерные доходы, полученные от войны. К тому же она провозглашала национализацию военной промышленности, фиксированную законом минимальную зарплату, ликвидацию сената, право голоса для женщин и обширную децентрализацию управления. Как только Муссолини понял, что надежда на завоевание власти лежит в совершенно иной области, эти пункты были потихоньку отброшены.
Если футуристы в основном сыграли свою роль при формировании первоначальной фашистской программы, то первый успех активных действий был делом рук «ардити» – распущенной организации бывших военнослужащих, определявшей лицо фашистского движения на протяжении нескольких месяцев. Их бандитская деятельность была очень похожа на действия «Добровольческих корпусов» в послевоенной Германии, а их достижения дали Муссолини бесценный урок. Он понял, что группы вооруженных людей могут оказаться весьма полезны для устрашения оппозиции.
15 апреля 1919 года на редакцию и печатные цеха социалистической газеты «Аванти!» было совершено нападение, причем погибло линотипное оборудование и списки подписчиков. Руководили этим нападением лидер футуристов Маринетти и лидер «ардити» Ферручо Векки. Сам Муссолини предпочел держаться в стороне, рассудив, что у него маловато сил для уличного боя, но зато оказался скор на оправдание того, что случилось, и представил это нападение в Милане, как первый существенный шаг фашистской революции. Он сделал особый акцент на том, что полиция практически не стала вмешиваться, а социалисты, несмотря на все их разговоры о революции, оказались по существу пацифистами, которых легко смогла подмять ничтожная группка людей, готовых убивать и быть убитыми. Муссолини тут же взялся вербовать личную армию из нескольких сотен «ардити». Офисы «Пополо д"Италия» заполнило краденое военное снаряжение, которое приберегали на случай контратаки других «ардити», примкнувших к социалистам.
Когда в июне 1919 года Франческе Нитти стал премьер-министром, фашисты заявили о своей оппозиции по отношению к нему. Нитти не хотел войны в 1914–1918 годах, он был представителем парламентской системы, которую они намеревались заменить. Для них парламент был пошлым жульничеством. Так как ни одна партия, входящая в парламент, не составляла большинства, то правящие кабинеты имели тенденцию превратиться в союзы фракций, из которых каждая старалась вредить всем остальным. Муссолини убеждал, что необходимы новые конституционные формы – например, небольшие, чисто технические законодательные органы, которые ведали бы разными аспектами жизни нации. И хотя он уже с прежней страстью не стремился к насильственной революции, он все еще поговаривал о возможной «кровавой бане». Все лето с его именем связывались слухи а предстоящем государственном перевороте.
В области иностранной политики Муссолини поддерживал популярный мотив отстаивания прав Италии на господство в Адриатическом море. Он отрекся от своих прежних взглядов и теперь доказывал, что все побережье Далматии должно стать итальянским, утверждая, что такое естественное требование даже не нуждается в представлении его на парижскую мирную конференцию. Новое югославское королевство он считал нелепостью; «так называемые югославы» должны быть разделены на небольшие государства хорватов, сербов и словенцев, чтобы облегчить проникновение Италии на Балканы. Он известил общественность, что его фашисты готовы начать пиратскую экспедицию для захвата Фиуме: захват этого порта был бы прекрасным примером сопротивления «англо-саксонской тирании», которую навязывали Европе в Париже. Это был бы благородный акт национального самоутверждения и вызов правительству Нитти и парламенту.
Однако Фиуме при поддержке мятежных элементов итальянской армии захватил отнюдь не Муссолини, а поэт Габриэле Д"Аннунцио. Муссолини уже раньше говорил с Д"Аннунцио о возможности такого нападения, но его непосредственной реакцией на эту новость был страх оказаться or-тесненным на задний план более яркой и дерзкой личностью. Тем не менее, так как событие уже произошло и ни итальянское, ни какое-либо другое правительство не вмешалось, чтобы его предотвратить, Муссолини, благодаря своей политической интуиции, счел необходимым поддержать Д"Аннунцио. Теперь ему было необходимо быстро сделать какой-нибудь очередной шаг, чтобы уравновесить пошатнувшуюся популярность. Но в то же время Муссолини не желал и рисковать. Д"Аннунцио написал ему письмо, называя трусом за то, что тот не явился лично сражаться в Фиуме. Но при публикации письма в «Пополо д"Италия» эти оскорбительные слова исчезли. Для Муссолини было важно, чтобы у читателей не возникло даже мысли о том, что Д"Аннунцио более революционен и отважен, чем он сам.
Габриэле д"Аннунцио
«Марш на Рим», с помощью которого фашисты пришли к власти в 1922 году, был разработан по образцу нападения на Фиуме в 1919 году. Д"Аннунцио заявлял, что именно он первым задумал использовать Фиуме как базу для такого марша. Его предложение было поддержано футуристами и некоторыми националистами, отдельными социалистами и анархистами.
В печати Муссолини касался этой деликатной темы очень осторожно. Несмотря на свои тщательно скрываемые колебания, Муссолини считал, что именно он должен руководить революцией. Он был уверен (возможно, справедливо), что Д"Аннунцио наверняка испортит все дело. В личных письмах обрисовал план по захвату различных итальянских городов и провозглашению Д"Аннунцио почетным президентом итальянской республики. Публично указывал на возможность восстания, которое получит поддержку от вооруженных сил страны. Но в кулуарах советовал Д"Аннунцио не рисковать и лучше положиться на парламентские выборы, намеченные на ноябрь. Эти выборы покажут полное поражение правительства и дадут революции более надежный шанс. Тем временем некоторая часть денег, собранных газетой «Пополо д"Италия» для фиумской кампании (большая часть которых пришла из Соединенных Штатов), была оставлена Муссолини для использования в его собственной предвыборной кампании.
Выборы в ноябре 1919 года проходили по новым правилам пропорционального представительства при отсутствии одномандатных избирательных округов. Муссолини считал эти новые правила очень выгодными, так как они наверняка вызовут еще большие трудности при создании эффективно действующего правительства из-за будущей мешанины маленьких партий в парламенте. Однако фашисты подошли к выборам в некотором беспорядке. Каждая локальная группа приняла свою собственную предвыборную программу, причем иные резко перешли при этом на сторону правых. Сам Муссолини в Милане решительно примкнул к левой антиклерикальной программе, снова требуя высокого обложения капиталов, повышения налогов на наследство и созыва конституционной ассамблеи для того, чтобы покончить с монархией. Он предлагал также союз с социалистами и другими левыми партиями, но они соглашались на это при условии, если сам он не будет баллотироваться, так как считали, что его имя может оттолкнуть избирателей. Правильность их анализа подтвердилась: невзирая на всю уверенность в успехе, Муссолини позорно провалился. В родной деревне Муссолини Предаппио вообще не оказалось ни одного сторонника фашизма. По всей стране ни один фашистский кандидат не попал в парламент – их первый депутат был избран годом позже и при совсем других обстоятельствах.
Муссолини собирал на своих митингах банды оплачиваемых и одетых в форму бойцов, хвастаясь, что предпочитает применять против оппонентов бомбы и ружья вместо избирательных бюллетеней.
Незаконное ношение оружия привело к тому, что после выборов полиция арестовала его вместе с Векки, Маринетти и сотней других фашистов. На следующий день по приказу правительства он был освобожден. Это был зловещий сигнал: он показывал, что государственные деятели, как и в случае с Д"Аннунцио, умышленно потворствовали беззаконию. Их поразительное нежелание преследовать нелегальную фашистскую деятельность в течение последующих лет явилось основным фактором, приведшим Муссолини к власти. Раздосадованная поражением группа фашистов (включавшая мелкого уголовника Альбино Вольпи, который был особенно близок с Муссолини и которого впоследствии использовали в предательском убийстве социалистического лидера Маттеотти) бросила бомбу в процессию по случаю какого-то праздника, проводимого социалистами. Кроме того, несколько маленьких бомб, завернутых в пакеты, были посланы кардиналу, архиепископу Милана и мэру-социалисту. Арнольдо Муссолини, давая объяснения по поводу этих актов насилия, сказал, что в глубине характера его брата всегда билась прискорбная жилка рецидивиста.
Результатом катастрофы фашистов на выборах был отход от них многих членов. В конце 1919 года, согласно подсчету, у этого движения по всей Италии осталось менее 4000 преданных сторонников. Казалось, что и их лидеру пришел конец. Так как его газета оказалась в долгах, а семья – без денег, Бенито решил опять эмигрировать. Он жаловался, что устал от журналистики, и в качестве альтернативы планировал написать несколько книг – намеренно пошлых книг об убийствах, венерических болезнях, безумии и кровосмешении. Но уже через несколько дней Муссолини обрел обычную самоуверенность и выказал настоящий талант, выискивая и находя положительные моменты в самых безнадежных ситуациях. К счастью для него, новый парламент действительно оказался еще более неуправляемым, чем прежний. Из 500 депутатов 300 были новичками, избранными от большого числа маленьких группировок, так что в любой комбинации они вряд ли могли составить эффективную правительственную коалицию. Депутаты от социалистов представляли самую большую группу, и это тоже оказалось благоприятным фактором, так как встревожило консерваторов, побудив некоторых из них обратиться за поддержкой к фашистским сквадрам. Поскольку Муссолини не удалось убедить избирателей поддержать его на свободных выборах, то он решил использовать грубую силу, как это с успехом сделал Д"Аннунцио; фашисты провалились как левое движение, но союз с правыми, возможно, оказался бы более удачным.
У Муссолини было ценное подспорье в виде «Пополо д"Италия», которое, подобно газете Гитлера «Фелькишер Беобахтер», могло содействовать мобилизации преданных ему последователей. В последующие годы он всегда беспокоился о том, чтобы не дать другим подобную возможность контакта с массовой аудиторией. Неожиданная удача пришла к Муссолини также в виде нового источника финансирования – «денежных мешков», которые поняли, что газета, влияющая на политический курс, вполне стоит поддержки. В этот период некоторые основные помощники Муссолини отказались от своих должностей; их возмущало, что Муссолини продолжал нанимать головорезов в целях устрашения, а также то, что газета без их ведома принимала все более консервативный курс.
Как издатель Муссолини привык сосредотачивать внимание на собственных передовицах, которые писал на ходу за двадцать минут, не редактируя. Остальные страницы газеты его мало занимали, и сотрудники обычно оставались в недоумении относительно общей политической линии, пока не прочитывали передовицу, часто непосредственно перед выходом номера. Иногда Муссолини даже не узнавал своих сотрудников, хотя некоторые работали у него уже по нескольку месяцев. Так как оклады были очень низкие, то оседали здесь самые бесталанные журналисты. Только его личное участие придавало газете ее агрессивный политический облик. Муссолини разработал очень эффектный стиль, энергичный и язвительный, способный прикрыть слабость любого аргумента. Стиль, который он рекомендовал, должен быть всегда «волнующим» и «взрывным». Он гордился своей способностью писать на любую тему в простой, но всегда убедительной манере. Аргументами он не пользовался, целью было сбить читателя с ног, а не обеспечить его материалом для размышлений.
1920
Выборы показали, что преобладание в стране было у левых, и Муссолини, учитывая этот факт, еще в 1920 году называл себя социалистом, хотя и инакомыслящим. Он продолжал кампанию за национализацию земли, участие рабочих в управлении фабриками и частичную экспроприацию капитала. Но при этом заботился о том, чтобы создать путаницу в мыслях, подчеркивая, что внутри его движения есть место для всех политических убеждений и даже для тех, кто не имел их вообще. Фашизм, в зависимости от обстоятельств, мог быть либо «реакционным», либо «революционным» и мог принять как необходимость и классовую войну и классовое сотрудничество. Некоторые наблюдатели при этом вспоминали о волшебном зеркале, в котором каждый мог увидеть исполнение своих желаний.
Контролировать такое разношерстное сборище людей и идей было нелегкой задачей. В некоторых областях люди из местных «фашио» мало знали о Муссолини и предпочитали следовать за своими собственными лидерами. Таких местных лидеров называли «рас» – модным словечком, обозначавшим полунезависимых вождей Абиссинии. Некоторые из них были не только независимыми, но и достаточно сильными, с собственными одетыми в униформу телохранителями из сквадристов или членов фашистских команд, нанятых для усиления местных органов правопорядка и иногда используемых для междоусобной борьбы за территорию. Один «рас» мог быть политически «левым», а его сосед – «правым»; один – республиканцем, а другой – монархистом; одни были антиклерикалами, другие – оппозиционерами; одни недалеко ушли от мафиози, другие были идеалистами, искренне желавшими обновить политическую жизнь страны. Великим искусством Муссолини было сохранять такую разношерстную коалицию вместе и в итоге убедить всех ее членов в том, что он один может привести в действие систему рычагов для введения фашизма в национальном масштабе. Он понимал, что центр тяжести этого движения постепенно перемещается вправо, желание Муссолини получить читателей и солидную финансовую базу вынуждало его опираться на правых. Поэтому в 1920 году он отошел от своего прежнего антиклерикализма и даже начал допускать, что получил бы больше преимуществ, если бы назвался реакционером и империалистом.
Согласно выдуманному впоследствии мифу, Муссолини спас Италию не только от германского милитаризма в 1915 году, но также и от большевистской революции в 1920–1922 гг. Оба эти утверждения ложны. В своих письмах того времени он сам признавал, что опасность большевизма в Италии была не большей, чем в Англии, Франции или любой другой стране, хотя стачки и инфляция были там такой же серьезной проблемой, как и повсюду. Он прекрасно знал, что итальянским социалистам не хватает человека, способного сформулировать их собственный тип революции. Таким лидером мог бы быть – наподобие Ленина и Троцкого – сам Муссолини.
Ленин был политическим современником будущего диктатора, которым он втайне более всего восхищался. Муссолини тщательно изучал русскую революцию, чтобы извлечь из нее уроки для себя. Ленин казался ему «самим отрицанием социализма», потому что он создал не диктатуру пролетариата или социалистической партии, а орган нескольких интеллигентов, которым открылся секрет завоевания власти. По правде говоря, Муссолини просто завидовал Ленину. Он подвергал критике отсутствие в России свободы слова, запрет стачек и оппозиционных газет, но больше всего порицал жестокость, царящую в России. Заявляя, что потрясен этой, как он называл, тиранией, гораздо более жестокой, чем та, которая была при царях, Муссолини все-таки был готов учиться на примерах успехов и неудач Ленина. В то же время он тщательно распространял легенду о коммунистической опасности в Италии.
В сентябре 1920 года рабочие захватили ряд заводов в Северной Италии. Впоследствии Муссолини представил этот захват симптомом и символом надвигающейся на Италию лавины коммунистического варварства. Но в то время его отношение к рабочим не было враждебным. Он даже организовал тайную встречу с их представителями и прикинулся перед ними человеком, который готов повести их к победе. Несомненно, он выжидал, чтобы посмотреть, последуют ли они за ним. Но очень скоро это движение выдохлось – еще одно свидетельство, что итальянские профсоюзные деятели и социалисты никогда не смогли бы завладеть аппаратом государственного управления. Бумажные революционеры оказывались беззащитными, как только против них выступали вооруженные фашистские отряды.
К осени 1920 года умелая поддержка, оказанная Муссолини нападению Д"Аннунцио на Фиуме, обеспечила ему последователей среди тех, кто хотел более сильного итальянского присутствия на Балканах. В Триесте, приграничном городе где итальянцы соседствовали со славянами, одна из фашистских групп доказала, что можно найти поддержку среди местных энтузиастов, избивая на улицах словенцев. Myccoлини с наслаждением подстрекал их к дальнейшим кровопролитиям и актам вандализма. Во время короткого визита в Триест его окружала толпа энтузиастов и солдат в форме. Их аплодисменты были первым настоящим успехом Муссолини у широкой публики.
Далее к югу, на Адриатике, Муссолини нашел другой объект для подъема патриотических чувств. Когда либерально настроенный пацифист Джолитти, опять ставший премьер-министром, отозвал итальянские войска из Албании, где они находились с 1914 года, Муссолини в своем обычном риторическом стиле назвал это ударом по престижу Италии, худшим, чем Капоретто. Это была «омерзительная демонстрация национальной трусости», особенно потому, что она могла внушить югославам мысль о слабости Италии и ее неспособности в данный момент вести войну. Людей, ответственных за это, следовало расстрелять. Италии, наоборот, необходимо было иметь в руках «увесистую дубинку» против «славяно-варваров», чтобы открыть себе путь на Ближний Восток. Муссолини мечтал о том времени, когда Италия будет господствовать на всем Средиземноморье и «ось» европейской власти повернется от Лондона и Парижа к Риму – естественному центру, лежащему между западом и востоком.
Премьер Италии Джованни Джолитти
Отказ Джолитти пустить в ход «увесистую дубинку» в Албании и Далматии стал поводом, чтобы поднять демобилизованных офицеров, оказавшихся без работы. Муссолини опять связывается с Д"Аннунцио относительно возможности начать поход на Рим, чтобы сбросить бесхребетное правительство. Они могли бы получить поддержку консерваторов и Ватикана, а также студентов, школьников и молодых безработных; могли также подкупить небольшие части вооруженных сил, чтобы поднять мятеж. Однако Муссолини опасался, что Франция и Британия попытаются остановить любую революцию, которая будет угрожать существующему равновесию сил на Средиземном море. В этом случае он собирался обратиться за помощью к недавно потерпевшим поражение немцам, которые будут только рады восстановить свое положение. Расчет Муссолини опирался на то, что старый режим в Италии уже изжил себя и хорошо подготовленный толчок может устранить его в один момент. Не считая Джолитти, который был слишком стар, в стране не было ни одного парламентского лидера, обладавшего достаточной политической сноровкой и силой характера, чтобы настаивать на решительном сопротивлении восстанию.
1921
В январе 1921 года социалистическая партия была численно ослаблена отходом ее крайне левого крыла в новообразованную коммунистическую партию. Это создавало угрозу фашизму, так как оставшиеся социалисты – а они все еще представляли наиболее многочисленную группу в парламенте – придерживались по большей части умеренных взглядов, и их можно было уговорить присоединиться к коалиции Джолитти. Такой альянс между либералами и социалистами обеспечил бы парламентское большинство, что сделало бы возможным создание действенного правительства. Чтобы воспрепятствовать этому, Муссолини стал доказывать Джолитти, что фашисты готовы стать для него альтернативными политическими союзниками, и это предложение было принято. Правительство могло легко раздавить необузданные фашистские толпы таким же образом, как оно в декабре 1920 года расправилось с Д"Аннунцио за его бунт в Фиуме, но Джолитти неправильно истолковал ситуацию. Он намеревался приручить фашистов, введя их в свою коалицию и используя на общих выборах в мае 1921 года для ослабления некоторых других оппозиционных партий. Но этим Джолитти только доказал, что обладал куда меньшей, чем у них, сноровкой.
Когда Муссолини согласился присоединиться к либералам и националистам в общей избирательной коалиции, он разочаровал многих своих последователей. Еще хуже было то, что, выступая в привычной роли экстремиста, он заявил, что представляет крайне правое крыло консервативной группы. Муссолини доказывал, что для фашистов было бы огромным тактическим преимуществом выступать на выборах с полицейской властью и стоящей за ней префектурой. Перекинувшись к крайне правым, он продолжал требовать от англичан, чтобы они выметались со Средиземного моря, и заявлял, что только итальянцы, гордые представители арийской расы, имеют право считать его «нашим морем». Вся фашистская иностранная политика, повторял он, заключена в словах «империализм» и «национальная экспансия».
Выборы проходили в условиях невероятно ожесточенных схваток: не менее ста человек были убиты. Атмосфера официально допущенного разгула существенно повлияла на результаты – некоторые области Италии оказались, по существу, под фашистским контролем, социалисты даже не смогли провести там предвыборные собрания.
Полиция предоставляла фашистским отрядам грузовики; некоторые армейские части снабжали их оружием; члены городских магистратов старались выносить решения при судебных разбирательствах в их пользу и, таким образом, гарантировали их безнаказанность. Джолитти сказал, что сожалеет о том размахе, который приняла бессмысленная жестокость, но предпринял лишь вялые попытки прекратить ее, а его фашистские союзники чувствовали себя достаточно сильными, чтобы угрожать расправой любой партии, которая осмелится оказать им сопротивление. В результате всего этого Муссолини, который в 1919 году не получил ни одного мандата и набрал очень мало голосов, в 1921 году смог обеспечить себе 35 мест в парламенте – приблизительно семь процентов от их общего числа. Он надеялся на большее и был очень разочарован, что 122 социалиста все еще составляли самую многочисленную группу депутатов. За ними следовала католическая партия «пополяри» из 107 членов. И все же Джолитти и либералы, оказав Муссолини помощь на выборах, обеспечили ему еще большее влияние, респектабельность и бесценную парламентскую неприкосновенность. Судебное дело против него, сформулированное как «намерение свергнуть правительство насильственным путем», осталось без последствий, так как теперь он был защищен от преследования законом о депутатском иммунитете.
Либералы поняли свою ошибку слишком поздно. Несмотря на то что имя Муссолини было включено в список поддерживаемых правительством кандидатов, он внезапно заявил, что как только парламент соберется, будет голосовать вместе с оппозицией. Он взял все, что хотел, от своего избирательного альянса с либералами, и как только понял, что Джолитти не имеет достаточной поддержки, чтобы сформировать новое правительство, предпочел предоставить себя в распоряжение других.
Едва новый парламент собрался на сессию, как фашистские депутаты, под личным руководством Муссолини, совершили физическое нападение на представителя коммунистов Мизиано и вышвырнули его из здания под тем предлогом, что во время войны он был дезертиром. В палате они стали размахивать револьверами и грозить такой же расправой другим социалистам. Удивительно, но правительство не предприняло против этого никаких действий. Различные либеральные фракции, окружавшие Нитти, Джолитти, Саландру и Орландо, по-прежнему были больше заняты междоусобными ссорами и не заинтересованы в том, чтобы без пользы для себя обижать фашистов.
Однако когда Муссолини попытался заставить других фашистских депутатов бойкотировать речь короля, он просчитался. Он хотел, чтобы фашисты приняли его программу без обсуждения; когда они отказывались, он им тоже стал угрожать физической расправой. Но в отличие от других депутатов, их нельзя было запугать. Это его поражение позволило некоторым наблюдателям понять, что Муссолини явно не хватает тонкости, которой обладают опытные парламентские лидеры.
Но он быстро научился изворотливости, которой требует политика оппортунизма. Одним из неоценимых уроков для него как журналиста было то, что общественность можно легко ввести в заблуждение и что издатель может менять свои взгляды, ничуть не отпугивая этим читателей, и даже делать это совершенно для них незаметно. Например, за несколько месяцев до того он поносил христианство, называя его «отвратительным» и призывая Папу покинуть Рим, но как только понял, что союз с Церковью обеспечит ему кое-какие преимущества, мгновенно изменил тактику. Он начал советовать правительству субсидировать церкви и религиозные школы, надеясь, что в ответ Ватикан, который уже проклял либерализм и социализм, откажет в поддержке католическим «пополяри» за их слишком левые взгляды. Это ослабило бы его оппонентов и помогло дальше подрывать деятельность парламента.
В июле Муссолини сделал очередной радикальный шаг в политике, неожиданно предложив создать коалицию между фашистами, социалистами и «пополяри». Этот знаменательный поворот на 180 градусов был хорошо спланированной и рассчитанной исподтишка заявкой на власть. По крайней мере он надеялся, что консерваторы испугаются и откупятся от него. Возможно, это делалось, чтобы отвлечь внимание людей от события, случившегося несколькими днями раньше. В небольшом городке Сарцане двенадцать полицейских открыли огонь, обратив в бегство огромное сборище разбушевавшихся фашистов. Это доказывало, что при желании власти легко могут прекратить наводящие ужас эксцессы «сквадризма», которые в тот период каждый выходной вспыхивали по всей стране.
Дино Гранди, один из основоположников итальянского фашизма (1925)
Фото из Федерального архива Германии
Самому Муссолини, представителю «городского фашизма» в Милане, не мог нравиться более жестокий «аграрный фашизм», поддерживаемый богатыми землевладельцами Эмилии и долины По. Он боялся «аграрных фашистов» как соперников в борьбе за лидерство в движении. После катастрофы в Сарцане продолжение жестоких вылазок сквадристов могло привести к еще более крутым мерам со стороны полиции. Поэтому в начале августа Муссолини бросил вызов этим потенциальным соперникам, подписав формальный пакт о примирении с социалистами и взяв на себя обязательство положить конец бандитским набегам. Три руководящих провинциальных босса – Дино Гранди, Итало Бальбо и Роберто Фаринацци – отказались принять слишком уж неожиданное соглашение с врагом, так как они справедливо опасались, что конец «сквадризма» будет означать конец их неограниченной власти на местах. Попытка неподчинения подтолкнула Муссолини на ответное заявление, что фашизм – его детище: оно должно ему повиноваться или он его уничтожит. Он писал, что «аграрный фашизм» представляет «частные интересы» самых грязных и презренных классов. Муссолини переоценил собственные силы и спустя несколько дней, опять оказавшись в меньшинстве, сложил с себя обязанности дуче – вождя или лидера фашизма, заявив, что ему никогда особенно не нравился этот титул.
Заявление об отставке явилось признанием того, что его соглашение с социалистами было тактической ошибкой. Но Муссолини вновь смог быстро отступить от своих позиций. Как он заявлял в частных беседах, фашизм был не системой веры, а путем к политической власти. О перемене его курса общественность узнала в ноябре, во время третьего национального конгресса фашистов в Риме. В течение первых двух дней конгресса казалось, что «городские фашисты» были в меньшинстве, благодаря чему основные аплодисменты достались Гранди, но потом Муссолини одержал победу, признав свою ошибку относительно союза с социалистами и убедив фашистские колонны в том, что он – единственный человек, который может привести их к победе. Конгресс, полностью одобрив антисоциалистическую и пропредпринимательскую политику, согласился также с заявлением Муссолини, что движение должно стать дисциплинированной партией, такой, как миланская организация.
Пока шел этот конгресс, тысячи вооруженных фашистов устраивали в Риме беспорядки, не встречавшие со стороны правящих кругов никакого противодействия. Муссолини даже намекнули, что этот момент можно было бы использовать, чтобы с помощью вооруженных сквадристов силой захватить власть. Но он решил, что это слишком рискованно. Нужно выждать еще год.
Оглядываясь назад, в 1921 год, Муссолини признавал, что наиболее прочным и многообещающим достижением его движения была организация полувоенных фашистских отрядов. Наиболее реальная надежда возлагалась на крайнюю нерешительность полиции. Если партию разделяли политические взгляды и борьба личностей, то ее объединяла тактика насилия, которая показала себя как мощное вспомогательное средство вербовки. Жестокость всегда привлекала молодежь: например, студенты получали особое удовольствие от «актов правосудия», выражавшихся в накачивании их жертв касторовым маслом. В сентябре группа фашиствующих студентов убила депутата-социалиста от Бари Ди Вагно. Во время «марша сквадр Бальбо на Равенну» молодые фашисты стали носить черные рубашки военного образца как обязательную боевую форму. От Д"Аннунцио в Фиуме они переняли приветствие поднятием руки и песню Сальваторе Готта «Джиовинецца».
В ноябре все местные фашистские группы по приказу Муссолини были объединены в его личную армию. К концу 1921 года он заявлял, как всегда сильно преувеличивая, что под его командой находится 400 000 вооруженных и дисциплинированных бойцов.
1922
После полудюжины недолговечных правительств, следовавших одно за другим после окончания войны, в феврале 1922 года премьер-министром страны стал Луиджи Факта, последний либеральный премьер перед приходом к власти Муссолини. Факта, незначительный политик, избранный исключительно потому, что другие либеральные лидеры слишком завидовали друг другу, видел свою задачу в той, чтобы формировать сильный союз против антидемократических сил, как левых, так и правых. Его назначение особенно устраивало фашистов именно потому, что демонстрировало бессилие парламентарного режима, который не мог сформировать стабильного правительства для защиты закона и порядка. Несколько дней спустя фашисты проверили новое правительство путем еще одного провокационного восстания в Фиуме, где под дулом пистолета были отправлены в отставку городские власти и назначено новое управление.
Так как этот эксперимент оказался успешным, Муссолини приказал начать атаку на другие стратегические города Италии. Бальбо, который, как и Гранди, присоединился к фашистскому движению в последний момент, оказался как раз тем человеком, которого можно было использовать для терроризирования правительственных чиновников на местах. Муссолини и другие фашисты восхищались Бальбо – циничным, отважным, честолюбивым и безжалостным наемным убийцей, который, не обладая богатым воображением, не брезговал никакими средствами при совершении политических акций. Этот 25-летний партийный лидер повел свои вооруженные колонны через провинциальные центры Феррару и Равенну, оставляя за собой следы разрушения и смерти. Так как его основными целями были социалистическая администрация и собственность профсоюзов, то некоторые общественные деятели активно способствовали этому чудовищному попранию закона. Бальбо снабдили огромными денежными суммами для приобретения взрывчатки и пулеметов.
Итало Бальбо, один из основоположников итальянского фашизма (1929)
В начале августа социалисты сделали слабый жест, призвав к общей стачке в качестве протеста против попрания законности и порядка. Но и это оказалось на руку Муссолини. Фашисты сразу же сконцентрировались на провале забастовки, таким образом повысив свою значимость для консерваторов. Неожиданно Муссолини из ярого врага закона превратился в его защитника. Прикрываясь демагогическими лозунгами, он получил возможность разгромить типографии социалистических газет.
Почти ничего не говоря своим коллегам, Муссолини продолжал вести двойную игру, демонстрируя готовность искать власть внутри парламентской системы, но также намекая, что готов и к насильственному перевороту, ибо кабинет никогда не согласится на действия, необходимые, чтобы его предотвратить. Социалисты были неспособны воодушевить своих многочисленных последователей противостоять угрозе. Особенной удачей для Муссолини было то, что его оппоненты не принимали его всерьез: одни видели в нем лишь журналиста, шарлатана, которого можно проигнорировать, другие – фигуру, которую следует использовать в своих интересах.
Весь сентябрь и часть октября Муссолини подогревал надежду на то, что фашисты, если они будут приняты в правительственную коалицию, не только заставят парламент работать, но оттеснят республиканцев, снизят налоги и сбалансируют бюджет, обеспечат присоединение Далматии, превратив Италию в основную силу на Средиземном море. С другой стороны, он позволил своим фашистским бандам начать атаку на города Больцано и Триест, бросив прямой вызов правительству. Когда, вопреки его ожиданиям, атака удалась, Муссолини понял, что кабинет так разобщен, что он может еще усилить давление, ничем особенно не рискуя.
Для многих людей в Италии это было время депрессии, безнадежности и страха, подобное тому, что последовало после поражения при Капоретто. Многие боялись речей социалистов не меньше, чем революции, и были готовы смотреть на Муссолини с надеждой. Они были напуганы отсутствием общественного порядка. Железнодорожное и почтовое ведомства подвергались разгрому, возрастало число ограблений и убийств. Назревала гражданская война.
Многое играло на руку Муссолини, но и его собственная политическая гибкость и чувство времени тоже были на высоте. Временами казалось, что у него нет определенного плана, но на самом деле он все держал под контролем. Вероятно, он все еще продолжал надеяться на парламентскую победу легальными методами, хотя одновременно вел усиленную подготовку к вооруженному захвату власти.
Параллельно Муссолини разрабатывал тактику борьбы с возможными противниками. Ему было желательно нейтрализовать как Ватикан, так и короля. Нужна была также помощь Д"Аннунцио, который мог быть очень опасен в качестве врага. Основной же удачей для Муссолини было то, что либералы, неспособные договориться между собой, больше всего были озабочены личной карьерой и тем, как бы навредить друг другу, и не обращали внимания на готовящийся фашистский переворот. Орландо и Амендола считали, что лучшим решением было бы создание коалиции, в которую вошли бы и фашисты; Нитти, вновь лелеявший надежды стать премьером, пришел к мысли, что союз с Муссолини будет самым лучшим средством обойти его врага Джолитти. Даже некоторые министры из правительства Факты вошли в контакт с фашистами, и через них Муссолини имел возможность узнавать, что о нем говорят в кабинете.
По словам Муссолини, лишь один человек мог бы помешать маршу на Рим – Джолитти. Он уже показал, что готов пустить в ход армию, когда подавил мятеж в Фиуме. Но этот величественный старик, самый старый из итальянских политиков, чье восьмидесятилетие приходилось на 27 октября этого года, не хотел пускаться в утомительное для него путешествие на юг, в Рим, пока не будет абсолютно уверен в том, что король назначит его сформировать правительство. Факта два раза просил его выступить, но он продолжал выжидать, пока не стало слишком поздно – ошибка, о которой Джолитти впоследствии горько сожалел.
16 октября на закрытом собрании фашистских лидеров был согласован план революционного выступления. Бальбо, писавший протокол, был уверен, что на это решение Муссолини подтолкнули другие, но тот утверждал обратное, напирая на то, что даже был вынужден пригрозить продолжать борьбу в одиночку, если никто за ним не пойдет. Вероятно, он боялся, что движение потерпит крах или, по меньшей мере, выйдет из-под его контроля, если он не станет действовать быстро. На следующий день Муссолини сказал избранным журналистам, что совет решил отвергнуть идею коалиционного правительства, так как это оставило бы фашистов в меньшинстве и, следовательно, в бездействии. Но перед широкой аудиторией почти в то же самое время он утверждал в точности противоположное, заставляя политиков теряться в догадках, и тем самым ослабляя возможное сопротивление. Во всеуслышание Муссолини говорил, что не желает никакого государственного поста, а в частном кругу, наоборот, твердил, что фашизм был создан как средство достижения власти – в случае, если бы движение отклонилось от этой линии, он бы сам ликвидировал его.
24 октября на массовом митинге фашистов в Неаполе выкристаллизовался наконец план восстания. Муссолини выступил с речью, обращенной к населению и властям города. На сцене театра Сан Карло, на фоне декораций для оперы «Мадам Баттерфляй», он разъяснял преимущества фашистской политики финансовой экономии и эффективно управляемого законодательства. Еще одну речь он произнес перед боевиками, стянувшимися в Неаполь из всех уголков Южной Италии. Здесь его тон был уже другим: «Либо нас добровольно допустят к управлению, либо мы захватим власть, совершив поход на Рим», чтобы «схватить за горло жалкий класс, все еще пытающийся управлять нами». В этой речи не было никакой маскировки. Прежде чем покинуть город, фашисты разгромили редакции оппозиционных газет. Но даже и после этого правительство – несомненно, из-за нежелания некоторых министров быть исключенными из новой коалиции, в которую должны были войти фашисты, – упустило возможность объявить государство в опасности.
1. Прежде всего определилась тенденция «вождизма» , единой диктатуры. Уже закон 1925 года « О полномочиях главы правительства» делал премьер-министра не ответственным, не зависящим от парламента. Его коллеги по министерству, его министры превратились в простых помощников, ответственных перед своим главой; они назначались или смещались по воле последнего.
В течение многих лет (до 1936 года) Муссолини занимал 7 министерских постов одновременно.Закон 1926 года « Оправе исполнительной власти издавать юридические нормы» предоставил «исполнительной власти», то есть тому е главе правительства, право на издание «декретов-законов». При этом никакой грани между «законами», оставшимися компетенцией парламента, и «декретами-законами» проведено не было.
2. Фашистская партия стала составной частью государственного аппарата. Партийные
съезды были отменены, равно как и всякие формы партийного «самоуправления».
Большой совет фашистской партии состоял из чиновников по должности и по назначению. Председателем совета являлся глава правительства. Совет ведал конституционными вопросами, обсуждал важнейшие законопроекты, от него исходили назначения на ответственные посты.
Устав партии утверждался королевским директом, официальный руководитель партии («секретарь») назначался королем по представлению главы правительства.
Провинциальные организации партии руководились назначенными сверху секретарями: состоявшие при них директории имели совещательные функции, но даже членов этих директорий назначали указом главы правительства.
3. Террор. Фашистский режим не может иначе держаться, кроме как средствами массового
Подавления, кровавыми расправами. Соответственно с этим определяется значение полиции, точнее тех многих полицейских служб, которые были созданы при режиме Муссолини.
Помимо общей полиции существовали «организация охраны от антифашистских преступлений», «особая служба политических расследований», «добровольная милиция национальной безопасности»
Национальные меньшинства были также подвергнуты тяжелым притеснениям, но евреев, которых в Италии было очень мало, сначала не трогали. Лишь в 1937-1938 годах, в процессе сотрудничества с национал-социалистической Германией, начали осуществлять антисемитские акции, подпавшие под осуждение нюрнбергских законов. Итальянские фашисты, в рядах которых во всяком случае в раннем периоде, были также лица еврейского происхождения, не убили ни одного еврея. Проповедуемый Муссолини «расизм» не имел биологической окраски.
Неотъемлемым свойством фашистской диктатуры является внешняя экспансия. Муссолини заявил претензии на то, чтобы « возродить Римскую империю».
Фашистская Италия требовала себе некоторые французские земли (Савойя, Ницца, Корсика), претендовала на Мальту, пыталась захватить остров Корфу, надеясь установить господство над Австрией. (До союза с гитлеровской Германией), готовилась к захвату Восточной Африки.
В осуществление этой программы, удалось захватить слабую, отсталую Абиссинию (1936 г.), оккупировать Албанию(1938 г.)
В июне 1940 года Италия- партнер Германии и Японии по антикоминтерновскому пакту, объявила войну Франции и Англии. Спустя некоторое время она напала на Грецию. Итальянская фашистская пресса наполнилась обещаниями скорой великой афро-европейской Римской империи. Эти планы не сбылись.
